Ты отказала мне два раза!

Тут мое внимание переключилось на здание, в котором раньше был
ресторан "Арагви". Теперь никакого "Арагви" там, разумеется, не было,
но на фронтоне здания под самой крышей аршинными буквами было
написано:

ДВОРЕЦ ЛЮБВИ

Признаться, я не сразу понял, что это значит. Но, приблизившись к
зданию, увидел справа от массивных дверей вывеску, на которой прочел
буквально следующее:

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ ОРДЕНА ЛЕНИНА
ПУБЛИЧНЫЙ ДОМ имени Н.К. КРУПСКОЙ

- Ого! - сказал я себе самому. - Вот это я понимаю, коммунизм!
Настроение мое заметно улучшилось.
Я думал, что это заведение работает только по вечерам, но тут же
прочел, что сексуальное обслуживание населения производится с 8.30 до
17.30, перерыв на обед с 13 до 14 часов.
Я посмотрел на часы. Было точно девять часов сорок две минуты
утра. Время для таких дел не самое подходящее, но, впрочем, почему бы
и нет?
На уровне второго этажа висел плакат, изображавший рабочего с
поднятым вверх кулаком. Надпись под плакатом была мне почти знакома:

КТО СДАЕТ ПРОДУКТ ВТОРИЧНЫЙ,
ТОТ СЕКСУЕТСЯ ОТЛИЧНО

Ниже были вывешены и правила поведения в ГЭОЛПДИК (так сокращенно
называлось это странное предприятие). В них было сказано, что
сексуальное обслуживание посетителей производится как по коллективным
заявкам предприятий, учреждений и общественных организаций, так и в
индивидуальном порядке.
Я невольно вспомнил шофера Кузю и его товарища, которые в пункте
помыва пытались склонить меня к безобразнейшей оргии. Вот дикие люди!
Зачем же столь интимным делом заниматься сообща, когда существуют
вполне узаконенные формы индивидуального удовлетворения потребностей?
Так я думал, продолжая скользить глазами по правилам, из которых
узнал, что обслуживание производится только по предъявлении справки о
сдаче вторичного продукта и что в ГЭОЛПДИК запрещено:
1. Приводить с собой и обслуживать партнеров со стороны.
2. Обслуживаться в верхней одежде.
3. Обслуживаться в коридорах, на лестницах, под лестницами, в
кабесоте и других местах, кроме специально отведенных.
4. Пользоваться самодельными противозачаточными средствами, а
также орудиями садизма и мазохизма.
5. Играть на музыкальных инструментах.
6. Портить коммунистическое имущество.
7. Категорически запрещается разрешать возникающие конфликты с
помощью сексоборудования.
Здесь, так же как и в прекомпите, стоял дядя с повязкой на рукаве
и с компостером. Я сунул ему тот же клочок газеты, но с другой
стороны, и он, как и прекомпитский страж, проткнул газету не глядя.
Внутри это было что-то вроде поликлиники. Широкий коридор с
линолеумным полом и стенами, покрытыми темно-синей масляной краской С
каждой стороны на равном расстоянии располагались бежевые двери
кабинетов, а слева от входа, сразу за выщербленной лестницей, была
деревянная загородка и стеклянное окошечко с надписью РЕГИСТРАТУРА.
Навстречу мне, неся кучу канцелярских папок, шла девица в белом
халатике, едва прикрывавшем ее орудие производства.
- Слаген! - сказала она мне.
- Слаген! - сказал я и попытался ухватить ее за что-нибудь. Но она
ловко увернулась, посмотрела на меня, по-моему, очень удивленно и
недовольно и стала подниматься по лестнице, предоставив мне
возможность рассмотреть ее с лучшей ее стороны.
Не хочешь, не надо, сказал я и приблизился к регистратуре, где
сидела пожилая женщина в очках с оправой, вырезанной из картона. Она
что-то вязала. Мне было немного неловко, но, преодолев смущение, я
обратился к ней и сказал, что хотелось бы как-нибудь обслужиться.
Ничего не говоря, она мне сунула клочок бумаги. Это была, конечно,
анкета, впрочем, довольно скромная. Отвечая на вопросы, я указал свои
фамилию, звездное имя и отчество. Чтобы не привлекать внимания,
возраст свой я убавил ровно на шестьдесят лет. В графе "венерические
болезни" я написал, естественно, "нет".
Я вернул регистраторше анкету. Она насадила ее на длинный ржавый
штырь с заостренным концом, отложила свое вязанье, вышла из-за
загородки и без слов пошла по коридору, гремя связкой ключей.
Она открыла мне дверь No 6, пропустила внутрь и ушла, так ничего и
не сказав. Я прикрыл за собой дверь и огляделся. Это была небольшая
комната с одним окном без занавесок В углу стоял узкий топчан,
покрытый клеенкой, а рядом пластмассовое ведерко. Никаких подушек или
одеял видно не было. Над изголовьем в рамке висел портрет
Гениалиссимуса со слегка распахнутой волосатой грудью, а под портретом
изречение Гениалиссимуса.