Крестному ходу коронавирус не страшен

В Екатеринбурге больше тысячи верующих собрались на крестный ход в честь годовщины расстрела семьи Николая II. Власти крестный ход запретили (и правильно, конечно, сделали), но попам и народу, желающему помянуть Николая Кровавого, это все, разумеется, до фонаря.

Смотрите как красиво тусуются - фото отсюда.

Я-то все думал, а как эти крестноходящие в сортир-то ходят во время своих хождений? Они же по несколько дней так шатаются! Представляю, что там по пути их следования творится.

Ну и тут Невзоров в очередной "Невзоровской среде" все разъяснил.

Вот опять всплыла нудная, всем осточертевшая тема Николая Кровавого, царя. Причем всплыла смешно. Дело в том, что, оказывается, раз год Екатеринбурге собираются толпы обвешенных образками кликуш, фанатиков, юродивых или других людей, которые не сумели устроить свой досуг и жизнь, и они ежегодно проводят так называемый Царский крестный ход. Это из Екатеринбурга до так называемой Ганиной ямы, где по церковной легенде был прикопан царь Николай Кровавый после того, как уральские рабочие его казнили за все те художества, которые он позволял себе в своей жизни, начиная от расстрела котов, продолжая расстрелом граждан Российской империи на Невском проспекте. Но это всё церковные легенды. Мы понимаем, что это все вполне может быть не так.

И вот фанатики Николая собираются и решают идти на крестный ход. А местный губернатор, оглядев весь этот свой ряд гробов в одном морге, в другом и оценив ковидные нюансы, он твердо сказал: «Нафиг этот крестный ход, нафиг Николая Кровавого». Попы завелись, попы оскорбились, парировали, что «вы только что устроили массовое мероприятие под названием «Иннопром». Да, выставка, действительно, была проведена. На ней отзвездился премьер Мишустин. Он с очень умным видом перемещался от одного совершенно непонятного ему экспоната до другого. Но к Мишустину не разрешали прикладываться, как ты помнишь, а других икон по залу не бродило. И я бы сказал, гигиенически и санитарно мероприятие было почти на уровне.

А вот я попросил мне подсчитать на крестных ходах и на всех этих мероприятиях, что происходит с санитарией, ковидом и гигиеной. Вот я могу сказать, один крестный ход по количеству поцелуев сравним с продукцией Порнхаба за 15 лет. Это математика. Ведь там целуют все и всех. Крестоходцы целуют друг друга взасос, они все время христосуются. Они бесконечно целуют иконы, бросают своих утомленных поцелуями партнеров и идут снова целовать иконы. На привалах – это надо видеть, в этом надо разочек поучаствовать – огромные православные увесистые тетки, взопревшие, достают из лифчиков и трусов всякие заветные образки, друг другу показывают и тоже делятся благодатью, и все это целуют друг у друга в обязательном порядке.

О.Журавлева― Я думала, они только ручки целуют своим любимым священникам.

А.Невзоров― Ручки тоже целуют. Но вот пока не перецелуют все что видят, они не успокаиваются, а когда перецелуют, идет по второму кругу. Идет безумная арифметика. Средний крестный ход – это 20 тысяч человек. То есть 1 крестный ход, 20 тысяч голов – это почти 199 миллионов поцелуев.

О.Журавлева― А там еще пение, совместное пение.

А.Невзоров― Вот коронавирус, вероятно, чувствует себя как на американских горках, офигевая от скорости передачи, задорно хохочет.

Но что еще там бывает. Поцеловав всякие интимные образки и друг друга, они начинают искать что-нибудь нецелованное, обнаруживаются – набрасываются всем роем, тоже зацеловывают.

И еще есть один нюанс. Вот эта толпа в 20 тысяч человек бредет себе и бредет довольно долго. Великорецкий крестный ход идет, по-моему, несколько дней. И, как минимум 10 тысяч из этих 20 уже через три часа хочет по-маленькому, а как минимум 3 тысячи по-большому. И вот тут начинается самое интересное. Первое время их пускали к себе наивные дачники и наивные жители тех сел, которые встречались по пути крестному ходу. Но что делали благочестивцы с их бедным сортирами, даже объяснять не надо. И с тех пор их туда уже пускать перестали. Там просто заколачивают досками, вешают замки, с дробовиками ложатся, чтобы никого не пустить. Но раньше за организацию этого дела всегда бралось государство. И государство всегда обеспечивало этот крестный ход. Там всегда ехала пара скорых, обязательно ехали гаишники. А дальше ехали два КамАЗа, один КамАЗ был с колоколами, а второй – с пластмассовыми сортирами.

О.Журавлева― Ну, логично.

А.Невзоров― Которые на каждом привале разгружали и предоставляли в пользование. Но там были жуткие жанровые, душераздирающие сцены, потому что сперва собиралось несколько тысяч теток благочестивых. Но они могли только стонать, жаться и организовывать гигантские очереди, а первыми по этим пластиковым кабинкам всегда идут митрополиты, архиепископы, епископы, игумены и всякое другое священства. То есть право первого кака, оно вообще принадлежит по традициям в таких мероприятиях непосредственно попам.

И тут случаются ужасные, кстати, казусы, потому что ты знаешь, что попы бывают необыкновенно увесистые, а вот пластиковые кабинки типа «Экоалайта», там метр на метр 10, там в принципе такое существо поместиться не может. И в зависимости от вариации туда вставляют либо переднюю половину епископа, либо заднюю половину епископа. Вот когда вставляют переднюю, все заканчивается хорошо. Потом с таким звуком, как пробка огромная, его выдергивают. И всё. А если вставили заднюю, то вытащить уже очень сложно. И был случай, когда разъединить кабинку и архиерея не удалось, и он дальше крестным ходом шел с сортиром.

О.Журавлева― А разве нет никакого, извините меня, канонического специального отдельного для духовенства, украшенного самоцветами?..

А.Невзоров― Наоборот, такого нету.

О.Журавлева― Безобразие.

А.Невзоров― Привалы, они не такие длинные. И потом по толпе матушек бежит такой призыв, что «в простоте, матушки, в простоте» – это значит, что все разбредаются по кустам. То есть надо представлять себе несчастные, бедные обочины, эти лесочки после того, как по ним пройдет крестный ход. А потом еще эти пластиковые сортиры на КамАЗ снова и вперед. То есть очень пахучее мероприятие.

Власти отказали в этом сопровождении, в снабжении этими предметами быта и гигиены. И тогда почитатели Николая Кровавого решили, что они пойдут сами по себе, большой толпой и без туалетов.