Какой памятник в итоге поставят на Лубянке?

Мне, на самом деле, в известной степени наплевать, потому что я очень надеюсь, что на Лубянке до конца жизни ни в каком качестве больше не появлюсь (хотя, как говорится, лучше не зарекаться), но статуи этого законченного убийцы Дзержинского там видеть, конечно, не хотелось бы.

Впрочем, Станислав Белковский считает, что это все затеяно (среди группы инициативных товарищей - стойкий писатель Проханов, железный замполит Прилепин и деушка Леся Рябцева) - только для того, чтобы поставить памятник Александру Невскому, причем не актеру, что было бы логично, учитывая его популярность среди нас с котом Бубликом и Bad Comedian, а полумифическому персонажу.

Об этом он рассказывает в недавней передаче, причем там первая половина была посвящена интереснейшему анализу первой речи Алексея Навального в недавнем двойном суде, что, на мой взгляд, имеет смысл почитать/послушать, а вот что Станислав рассказал по поводу Александра Невского.

В последнее время много разговоров о том, что власть уже решила, и независимо от фактических результатов опроса будет объявлено, что москвичи поддерживают восстановление памятника на Лубянке Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому, основателю нашей кровавой гэбни. А Александр Невский только для отвода глаз и сам опрос для отвода глаз.

Странным образом я считаю не так. Мне кажется, что в действительности всё не так, как на самом деле. Как раз власть хочет провалить историю с восстановлением памятника Дзержинскому. По каким косвенным признакам об этом можно судить?

Во-первых, само обращение с призывом восстановить. Их было полно за минувшие 20 с лишним лет. Но нынешнее формальное обращение к власти подписано людьми, которые, я бы сказал, при всём уважении к их гигантским достоинствам и их роли в гуманитарной экосистеме российского государства, общества и так далее, всё же не являются существенными авторитетами для Владимира Путина. Скорее наоборот.

Это такие люди, как писатели Александр Андреевич Проханов и Евгений Николаевич (он же Захар) Прилепин, известный публицист Олеся Александровна Рябцева (помните, она здесь работала, на «Эхе Москвы») и так далее. Но это не те, на чей призыв Владимир Путин должен быстро, немедленно и положительно отвечать. Не те люди. Скорее наоборот. То есть подобраны они тоже с таким иезуитским смыслом — пусть не обидятся на меня братья-иезуиты, я не их имею в виду в данном случае.

Скорее сам Владимир Путин хотел бы памятник Александру Невскому. Почему не Феликсу? Потому что Александр Невский гораздо больше похож на него нынешнего. Давайте вспомним, кто это был. Помимо того, что он святой и благоверный — официальный святой русской церкви, канонизированный, правда, в XVI веке, а сам он существовал в XIII. Но что же он сделал?

Он, в общем, продался монголам. Он договорился с монголами против католической Европы и папы римского. Он активно ездил к монгольскому руководству — к нашим монгольским партнерам, благодаря их влиянию получал политическое право управлять Русью, стал великим князем. С монгольской помощью избавился от своего конкурента-брата.

Потом в интересах монголов, когда Новгород — собственно, основная вотчина Александра Ярославича — отказался платить дань, по официальной доктрине, чтобы не допустить туда монголов, он сделал всё своими руками, но очень жестоко: свой собственный новгородский народ поставил к стенке, чтобы поток дани начальству возобновился.

Всё это в официальной евразийской историографии трактуется исключительно в очень позитивном духе — что так и надо было делать, потому что монголы для нас гораздо более выгодными стратегическими партнерами, чем Европа. Ибо Европа хотела нас окатоличить, а монголы хотели нас только ограбить и убить, но наше сознание изменить они не хотели. Религиозные убеждения русского народа им были до фонаря, на котором они бы нас повесили, если бы фонарь уже существовал во плоти в это время и был изобретен наукой.

Вот, собственно, доктрина, почему надо было поступать как Александр Невский, а не как князь Даниил Галицкий, его основной исторический оппонент. Что, например, изложено во многих работах, но наиболее канонической… нет, не наиболее канонической, это я соврал, но одной из канонических является статья Георгия Владимировича Вернадского, известного историка-евразийца, сына Владимира Вернадского, скончавшегося в США нашего эмигранта, которая называется «Два подвига святого Александра Невского», где, собственно, излагается, почему Александр Невский — одна из самых правильных фигур в нашей истории и, безусловно, святой.

Г-н Вернадский пишет: «Историческая задача, стоящая перед Александром, было двоякой: защитить границы Руси от нападения латинского Запада и укрепить национальное самосознание внутри границ». Вам это ничего не напоминает? Вам не кажется, что именно в таком качестве себя воспринимает Владимир Владимирович Путин и сопоставляет себя со святым равноапостольным?

А вот, собственно, что объясняет нам г-н Вернадский. Что «основным принципом великой монгольской державы была широкая веротерпимость», черт побери (простите, что я сказал слово «черт» в этом контексте), «или даже более — покровительство всем религиям». Просто царство свободы, как Константин Юрьевич Богомолов предлагает нам своем манифесте.

«Первые монгольские армии, которые создали своими походами мировую монгольскую империю, состояли преимущественно из буддистов и христиан-несториан. Как раз во времена князей Даниила и Александра монгольские армии нанесли страшный удар исламу — взятие Багдада 1258 года». Замечательно, я считаю. В общем, иными словами, Путин — это современный Александр Невский. Я думаю, что в его сознании эта парадигма более или менее закрепляется.

Но кроме того, это очень удобно для многих. Для той же Русской православной церкви Московского патриархата, которая, конечно, готова поддержать хоть черта лысого, если скажут из Кремля — любого злейшего врага и гонителя христиан, поскольку никакого религиозного сознания в РПЦ МП нет. Там есть государственно-бюрократическое сознание и бизнес-сознание. Но всё-таки РПЦ МП гораздо удобнее поддержать святого благоверного князя Александра Невского, чем Феликса Дзержинского и сказать, что вот, мол.

Дальше, естественно, наши уважаемые представители исламской уммы Российской Федерации это поддержат, потому что здесь дружба с монголами, а с точки зрения значительной части представителей исламской уммы никакого монгольского ига не было. Этот термин вообще неправомерен. Был братский альянс монгольского и русского народов, направленный на противостояние всё тому же безбожному Западу. Ввод ограниченного контингента монгольских войск на территорию Руси только укрепил наше братство и способствовал созданию собственно Московского государства, в котором мы живем в той или иной степени по сей день, и поэтому принес огромную историческую пользу, опять же, многонациональной РФ. То есть исламская умма тоже будет за.

Наконец, прогрессивная общественность, которая сейчас устраивает истерику «Ах, окончательно закручиваются чекистские гайки, мы возвращаемся во времена ВЧК-ОГПУ, Дзержинский возвращается», облегченно вздохнет и скажет: «Ну слава богу, пронесло. Дзержинского не возвращают на Лубянку. Ради этого вполне можно ставить там святого благоверного Александра Невского».

Поэтому всё сходится. Поэтому я ставлю на Александра Невского независимо от результатов опроса. А если еще и опрос покажет, что Александр Невский лучше Феликса Дзержинского, то всё так и будет. При этом закончу свою сентенцию в ответ уважаемому Константину Юрьевичу Богомолову вот каким соображением, неочевидно вытекающим из тематики.

Дело в том, что эта программная статья (она не столько каноническая, сколько программная) Георгия Владимировича Вернадского начинается с полемики с известным маркизом Астольфом де Кюстином. Он, собственно, критикует Астольфа де Кюстина за слова Кюстина об Александре Невском. А Кюстин об Александре Невском сказал следующее (ну, мы знаем, что Астольф де Кюстин — не буду долго говорить — это автор известнейшей книги «Россия в 1839 году»):

«Александр Невский — образец осторожности, но он не был мучеником ни за веру, ни за благородные чувства. Национальная церковь канонизировала этого государя, более мудрого, чем героического. Это Улисс среди святых». Улисс — это Одиссей. Может быть, кто-то помнит, что в 90-е годы в Москве существовало такой культовое заведение — дискотека «У ЛИС`Са». Там устраивались кровавые разборки между бандитскими группировками.

Вот это вызывает крайнее возмущение Георгия Вернадского и всех его единомышленников: какой же он Улисс среди святых? Он наше всё! А у Владимира Владимировича Путина, на мой взгляд, это возмущения не вызывает, потому что он сам образец осторожности. Он воюет-воюет с Западом, но он не доводит ситуацию до отключения нас от SWIFTа, и Запад это знает. Поэтому и здесь Владимир Путин в чистом виде Александр Невский.

Астольф де Кюстин, столь враждебный установке памятника Александру Невскому на Лубянской площади, много чего интересного написал в этой книжке «1839», что имеет отношение как будто к николаевской России, но сейчас я чуть-чуть почитаю ее, и вы немножко обалдеете.

Во-первых, сначала он посетил могилу князя в Александро-Невской лавре и пишет о ней: «Сама по себе настоящий памятник. Я разглядывал гробницу Александра Невского скорее с изумлением, нежели с восхищением. Искусства в этом памятнике нет и в помине, но роскошь его поражает воображение». Вам это ничего не напоминает? Например, дворец в Геленджике.

Или, например, некоторые высказывания вообще о России, совершенно зверские и русофобские, с которыми, по известному анекдоту про Рабиновича и его попугая, мой попугай категорически не согласен. Вернее, я с моим попугаем. Например, «богатые здесь, в России — не сограждане бедных». Да, это очень верно подмечено. Богатые и бедные у нас — это люди разных биологических видов буквально. У них не общие права человека, поскольку бедные — не люди.

«Изо всех европейских городов Москва, — пишет де Кюстин, — самое широкое поле деятельности для великосветского развратника. Русское правительство прекрасно понимает, что при самодержавной власти необходима отдушина для бунта в какой-либо области, и, разумеется, предпочитает бунт в моральной сфере, нежели политические беспорядки. Вот в чем секрет распущенности одних и попустительства других». Это, кстати, большой привет Константину Юрьевичу Богомолову. Не все прочитали в его манифесте такой подтекст. А он там есть.

«Россией управляет класс чиновников. Управляет часто наперекор воле монарха. Самодержец всероссийский часто замечает, что он вовсе не так всесилен, как говорят, и с удивлением, в котором он боится сам себе признаться, видит, что власть его имеет предел. Этот предел положен ему бюрократией. ... В России монарх может быть любимым народом, даже если он совсем недорого ценит человеческую жизнь» И так далее.